«Web3 владеют пользователи». Это обещание стало фундаментом целого поколения проектов: от DAO и блокчейнов первого уровня до NFT-платформ и децентрализованных социальных сетей.
Но к 2025 году стало очевидно: собственность в Web3 гораздо сложнее, чем просто адреса кошельков и дропы токенов.
Если копнуть глубже заголовков и скриншотов из Snapshot, власть в Web3 продолжает концентрироваться в трех ключевых зонах:
- Владение токенами — кто контролирует предложение, как распределены доли на ранних этапах?
- Контроль над протоколом — кто управляет кодом, смарт-контрактами, multisig-ключами и базовой инфраструктурой?
- Контроль над нарративом — кто формирует повестку, управляет охватами в медиа и задает то, что мы считаем «децентрализацией»?
В этом материале вы найдете полный разбор реальной механики владения в Web3 в 2025 году: без маркетинга, whitepaper’ов и голосований ради видимости.
Если вы создаете, инвестируете или участвуете в управлении, понимание этих скрытых уровней критично, чтобы разобраться, кто и чем на самом деле владеет в децентрализованном мире.
Владение токенами: Cap Table по-криптовому
Токены действительно расширяют доступ к владению по сравнению с Web2-акциями, но большинство запусков по-прежнему устроены в пользу инсайдеров.
Хорошо известный разбор от Messari по распределению токенов Solana показал: примерно половина всей эмиссии на старте досталась команде, фонду и венчурным инвесторам. Лишь малая часть была продана публично. Это типичный сценарий для многих L1 и L2-проектов.
Такая модель вызвала резкую реакцию, например, у Джека Дорси, который прямо заявил: «Вы не владеете Web3. Им владеют венчурные фонды и их LP». Риторика может быть спорной, но сама структура распределения токенов по-прежнему является ключом к пониманию того, кто реально влияет на управление и ликвидность.
Концентрация владения — это не только вопрос стартового распределения токенов. Не менее важно, у кого эти токены находятся сейчас и как это влияет на власть в сети. Например, после перехода Ethereum на Proof-of-Stake, ключевое влияние сосредоточилось у крупнейших стейкинг-провайдеров, которые агрегируют тысячи делегаторов.
В экосистеме Solana значительная часть SOL застейкана, что усиливает влияние валидаторов и протоколов ликвидного стейкинга, таких как Marinade или Lido. Это означает, что значительная часть голосов и решений контролируется относительно небольшой группой операторов.
Кроме того, владение токеном не всегда означает полный контроль. Во многих случаях разработчики или эмитенты сохраняют административные права на смарт-контракты: они могут приостанавливать операции, замораживать средства или вносить адреса в черные списки. Так, по заявлениям Tether, компания заморозила более $2,5 млрд в USDT, связанных с противоправной деятельностью. А в условиях использования USDC прямо указано, что Circle оставляет за собой право блокировать адреса по решению регуляторов или своих внутренних процедур.
Такие механизмы важны для соблюдения законодательства, но подчеркивают: владение не всегда означает независимость — особенно в случае со стейблкоинами.
Если вы хотите разобраться, кто и чем на самом деле владеет, обращайте внимание на:
- первичное распределение и графики разблокировок;
- резервы в казначействах и фондах;
- админ-доступ у эмитента (pause, blacklist и др.);
- концентрацию токенов у бирж, кастодианов и стейкинг-провайдеров.
Власть в протоколе: кто меняет правила, ставит сеть на паузу и определяет порядок блоков
Управление на практике vs. DAO
Голосование токенами существует, но уровень участия часто низкий, а решающее значение имеют крупные держатели. В 2023 году a16z использовал 15 миллионов UNI, чтобы проголосовать против одного из предложений по запуску Uniswap. Участвовало всего около 3% от общего объема токенов, и одного крупного участника было достаточно, чтобы повлиять на результат. Хотя инициатива была принята, сам эпизод показал, как один игрок может доминировать при низкой явке.
Фонды и «голосования задним числом»
В 2023 году Arbitrum Foundation представил бюджет на 750 миллионов ARB как «ратификацию» уже начатого перевода средств. Это вызвало негативную реакцию и повторное голосование. Этот случай напомнил о том, что на ранних этапах управление часто централизованно, и настоящая децентрализация наступает лишь под давлением сообщества.
Административный доступ и экстренные полномочия
Многие DeFi-протоколы сохраняют у себя возможность обновления контракта, доступ к функциям «pause» и «guardian» обычно через multisig или фонд. Такие механизмы могут спасти протокол при взломе, но по сути концентрируют власть в руках ограниченного круга лиц. Если систему может остановить или изменить небольшая группа, значит, управление как минимум разделено с ними.
Секвенсоры и валидаторы
Большинство высоконагруженных операций сейчас происходят на L2-решениях Ethereum, которые запускались с централизованными секвенсорами, управляемыми командами. Optimism и Arbitrum заявляют о постепенной децентрализации, и некоторые предложения запланированы на 2025 год, но пока они не реализованы, порядок обработки транзакций остается под контролем.
На основной сети Ethereum главный риск связан с ликвидным стейкингом. Доля Lido, ранее превышавшая 30%, снизилась до 20+% к середине 2025 года. Это движение в правильном направлении, но один провайдер все еще контролирует примерно четверть застейканного ETH — этого достаточно, чтобы влиять на обсуждения лимитов и клиентской диверсификации.
На что обращать внимание:
- кто имеет право вносить обновления;
- наличие экстренных полномочий и таймлоков;
- концентрация секвенсоров и валидаторов;
- разнообразие клиентских реализаций;
- зависимость от одного RPC или хостинга;
- требуются ли изменения через ончейн-голосование или достаточно оффчейн-решений.
Контроль над нарративом: кто формирует повестку и влияет на регулирование
Венчурные фонды и лоббизм
Крупные инвесторы не только финансируют проекты, но и выпускают исследования, ведут подкасты и участвуют в диалоге с регуляторами. State of Crypto от a16z, их аналитика и работа в Вашингтоне формируют повестку — от законопроектов о стейблкоинах до предложений по «защищенному режиму» для DeFi. Кто-то видит в этом поддержку, кто-то — мягкую форму захвата, но влияние очевидно.
Инфлюенсеры и социальные сети
Web3 живет в соцсетях. Несколько основателей, инфлюенсеров и представителей фондов могут задать тон всему рынку одним постом. Выступление Джека Дорси в 2021 году до сих пор влияет на дискуссии о владении, а медиа, как сторонники крипто, так и критики, подхватывают эти идеи и возвращают их в сферу регулирования.
Показательное регулирование
Стейблкоины — яркий пример двойной повестки. Сторонники называют их новой наличностью для интернета. Скептики указывают на возможность блокировки адресов и офшорные юрисдикции. Массовые заморозки активов по запросам правоохранительных органов фигурируют с обеих сторон: как аргумент за ответственный подход, или как доказательство централизации.
Что важно отслеживать:
- кто финансирует аналитические отчеты;
- кто оплачивает работу лоббистских центров и коалиций;
- какие СМИ и конференции усиливают определенные месседжи;
- насколько «коммуникация от сообщества» управляется фондами.
Краткий чеклист: кто чем владеет в Web3
Когда вы анализируете Web3 проект, следует учитывать следующие аспекты:
- Распределение токенов. Сравнивайте доли инсайдеров и сообщества, графики разблокировок и долю публичных продаж относительно закрытых раундов. Чем выше доля у инсайдеров, тем слабее доверие к управлению.
- Контроль над кодом. Кто может обновлять контракты, запускать таймлоки и останавливать систему? Есть ли обязательное ончейн-голосование для критических изменений?
- Операторы. Для L1 — важны разнообразие валидаторов и клиентов. Для L2 — планы по децентрализации секвенсора и контроль над мостами. Избегайте протоколов, где управление сосредоточено у одного лица.
- Инфраструктура. Кто обеспечивает RPC, хостинг и аналитику? Есть ли резервные провайдеры или возможность локального подключения?
- Коммуникация. Читайте отчеты и заявления с учетом интересов авторов. Адвокация может быть полезной, но она не нейтральна.
Главное о Web3 в 2025 году
Web3 расширил круг участников. Airdrop’ы и открытые рынки дали миллионам возможность владеть частью экосистем, которыми они пользуются.
Но реальный контроль по-прежнему сосредоточен у ранних инвесторов, фондов, крупных стекинг-пулов, секвенсоров и хорошо финансируемых команд, которые задают тон.
Задача на 2025–2026 — превратить «прогрессивную децентрализацию» из презентаций в реальное управление: лимиты на концентрацию, диверсифицированные клиенты, децентрализованные секвенсоры, настоящие таймлоки и прозрачные бюджеты сообщества.
Пока этого не произошло, «владение пользователями» — это реальность, но частичная.
Чтобы понять, кто чем владеет в Web3, отслеживайте три слоя: распределение токенов, контроль над ключами и коммуникацию. В точке их пересечения и находится власть.
